Посвящается памяти С.М.И.
Было уже шесть часов. Я открыл глаза и долго смотрел, как пролетают секунды на табло электронных часов. "Это признак слабости духа, вот так вот лежать и оттягивать миг подъема, в жизнь надо бросаться как в воду с вышки - без раздумий" - считают некоторые мои знакомые и они конечно же правы. Но в моей жизни не было казармы, не было «дедушки» сержанта, который бы орал: "Р-р-рота подъем!", а я по его команде не летел со второго этажа кровати и не размышлял в полёте о том, будут ли нас («салаг») бить “деды” или нет. Наверно поэтому я ещё минут десять не вставал, а думал, не помню о чём.
Без пяти семь инженер связи стоял на остановке и ждал дежурный автобус. Вот оно, наконец, подъехало - это чудом сохранённое благо, которое "бесплатно" возит нас на бесплатную работу. Я прошёл на заднюю площадку и вцепившись в вертикальную трубу, продолжил додумывать утренние мысли. Садиться не хотелось. Вместо дерматина, обтягивавшего сидения в прежние времена, на скамьях лежит синтетическая мешковина, почерневшая от грязи и местами порванная.
Мои мысли прервал молодой парень, сплюнувший под ноги смесь слюны с насваем и я отошёл в сторонку, дабы убраться из зоны обстрела. Через пять минут автобус остановился - слетел ремень со шкива. Шофёр воевал с ремнём долго, чертыхался и копался в инструментах.
Несмотря на утро в автобусе уже было душно, а после пятиминутного стояния, когда воздух перестало задувать через окна и люки, установилась банная жара. Два младенца, на руках у невесть как пролезших в служебный автобус апушек (бабушек), разревелись. Один рыдал по "мусульмански": "ала - ала - ала", другой в такт ему подвывал. Лет надцать назад подобные вокальные "партии" выводили меня из себя, но сейчас я просто продолжил думать о чём-то.
На лица людей, сидящих в переполненном автобусе, появились крупные капли пота. Однажды видел телепередачу, в которой сердитая дама говорила о том, что культурные люди должны два раза в сутки принимать душ, а то зайдешь в транспорт и пахнет невесть чем. Пожила б она у нас, где воды не всегда хватает, что бы раз в неделю баню истопить, повозила бы воду на тачке из родника за три версты (водопровод в последнее время стал часто ломаться) и поняла б тогда, что настоящих запахов не нюхала.
Вот автобус наконец двинулся и ветер подул в открытые окна. Вот уже мы доехали до главного «офиса», конторские вылезли, а остальные остались ждать, когда автобус поедет дальше. Но пассажиров попросили выйти – “автобус сломался”. Да он действительно старый, но мы прознали, что боссы решили сэкономить бензин сократив маршрут. Приятно конечно прогуляться, но не в жару и не в такую гору (подъем 75 градусов). Пассажиры пошли в контору требовать транспорта. Заходим в кабинет технического директора, а он орёт на нас, но потом обещает, что завтра автобус поедет до конца (завтра автобуса вообще не было). Делать нечего и экс-пассажиры побрели в гору пешком, а когда вошли в здание АТС была уже половина девятого. Тут же наше высокое начальство стало звонить и требовать побыстрее чинить телефонные линии. Это при том, что наличных нам не давали уж месяца три. Слово “зарплата” имеет для нас чисто формальное звучание, ибо это виртуальный счет, на который каждый месяц заносятся какие-то цифры. Вместо зарплаты время от времени выделяют барскую подачку - сумму, которой бы не хватило, чтобы отдать половину задолженности по зарплате одному связисту. А её (подачку) делят на тридцать человек. Сначала делёж проводился пропорционально суммам невыплаченных зарплат, потом решили, что есть, хочется и новичкам, и старым работникам. Теперь количество получаемых наличных совершенно не зависит от размера «зарплаты», а подачку распределяет начальник участка связи. Расклад примерно такой: сто двадцать сом начальнику участка, сто десять – инженеру (мне), по сто сом техникам и монтёрам, по девяносто – телефонисткам, по пятьдесят – сторожам и уборщице. На сто сом одному человеку можно нормально питаться целых три дня. Вот так.
- Что же вы забастовку не устроите? - скажет какой-нибудь российский шахтёр.
-"Настоящих буйных нету, вот и нету вожаков"! А ещё толку с этих забастовок не будет никакого.
Получив наряд, мы с Маликом пошли “на линию”. Моя станционная аппаратура кое-как работает, да и аврала нет, вот я и решился составить компанию линейному монтёру. Наши распредкоробки висят либо на столбах, либо на крышах, а монтёры ведут жизнь Карлсона. Жаль только, что моторчика с пропеллером нет. Малик (монтёр) полез на крышу, а я остался бродить по верхнему этажу. На этаже все квартиры брошенные, двери и оконные рамы выломаны мародёрами, полная разруха. На полу одной из комнат валяется детский рисунок, на нём домик с трубой и огромное солнце в углу. Это всё, что осталось от уехавших. Две трети, а то и больше квартир в многоэтажках пригородного посёлка пустые. А если у кого-то из жильцов начинает течь крыша, то он просто переезжает в другой подъезд. «Благоустроенные» дома, в которых раньше было паровое отопление и горячая вода, теперь не обслуживаются никем. Воды нет даже холодной и её таскают вёдрами за версту.
Мой коллега уже спустился и мы вместе идём на следующую крышу. У монтёров теперь много работы , ведь всё кабельное хозяйство старое, а после каждого дождя четверть телефонов перестаёт работать. Кабели часто воруют на медь. Денег, вырученных за 1кг меди, хватит, чтобы один раз поесть плов в чайхане или выпить пол-литра вина. А значит есть и стимул воровать. Прошлой зимой была метель и страшная холодина, а монтёры в далёком поле устраняли последствия очередного воровства. Когда на станции отключают свет (а бывает это часто), то я иду во двор, жгу кабельные катушки и на костре кипячу чай. Паровое отопление во всём посёлке исчезло вместе с Союзом, а станцию мы отапливаем самодельными электропечами. Бедолагам монтёрам деваться некуда и они вынуждены работать в зимнюю стужу. На тёплую одежду нет денег, а старьё уж не греет.
Починили мы с Маликом, чью-то линию и пришли на нашу АТС (Автоматическую Телефонную Станцию). Впервые увидев нагромождение всей этой техники, я был очарован сиянием глазков, блеском шкал измерительных приборов и обилием сложной техники. "Господи, да надо же быть семи пядей во лбу, что бы это знать"- подумалось мне. Но меня заставили заочно учиться и в столичном городе Ташкенте я, начитавшись всяких умных книг, понял, что все эти железяки давно уже морально устарели. Разочарование есть плод просвещения.
Сейчас большая часть этой техники не работает - развалилась междугородняя система связи угольной промышленности Средней Азии. То, что строили десятки лет, разрушено за три года. Только местная АТС, вверенная моим заботам, ещё кое-как щёлкает релюшками, запчасти кончились, но мы выкручиваемся. Я даже сочинил для себя мрачную эпитафию: "гнул контакты, пока не загнулся" :). Надо только знать где их гнуть, контактов тысячи и поиск одного, разорвавшего цепь, иногда напоминает детектив Агаты Кристи.
Впрочем, было бы желание. Когда оно есть, я копаюсь в своей АТС и абоненты, потом говорят, что стало лучше набираться. Я видел американский мультик, где показано здание телефонной компании "Чудо", а на здании висит плакат с лозунгом: «чудо, если дозвонишься!". Иногда мне кажется, что нам стоит повесить такой же.
Вот дожил я и до обеда. Кстати, кормят меня родители, на свои пенсии. Съел лепёшку с двумя куриными яйцами, запил обед чаем и слышу, что звенит телефон. Получаю “секретное” сообщение из главной конторы: "по проверенным данным под зарплату дают сыр и сливочное масло". Бегу на первый этаж к начальнику участка связи, а он звонит своему начальству. В трубке сердитый голос объясняет, что сыр и масло принесли на пробу для желающих купить продукты за наличные. Всё ясно – товар выдают под зарплату, но только доверенным лицам.
Отпускаю положенную долю "хвалений" конторским и бреду на второй этаж. Благо лето, свет есть и мы снова пьём чай с Маликом. У него безработная жена, куча детей и все они (семья ветерана афганской войны) живут на бабушкину пенсию.
- Зачем столько детей наделал? - спрашиваю его.
- Но я ж не знал, что так будет, что Союз развалится - отвечает он и предлагает мне стакан шмырдяка (паршивого вина). Напиток получен где-то в чайхане за ремонт телефона. Вежливо отказываюсь, а он пьёт это дурно пахнущее пойло и говорит: «Слушай, ты только не обижайся, но я тебе один умный вещь скажу". “Умный вещь” - это левая установка телефона. Меня уже вызывал начальник и ругал за подпольные установки телефонов. Я сказал, что таким не занимаюсь, но шеф не поверил и продолжил воспитательную беседу.
«В следующий раз, уж пусть за дело ругает» – думает инженер и соглашается. Установка телефона стоит 500 сом, а нам обещают двести. Если поставить телефон официально, то из платы за установку нам не достанется ничего. А если дело вскроется, то пусть вычтут стоимость подключения к телефонной сети из моей мифической зарплаты. Звоним клиенту на работу, он говорит, что денег пока нет. А стулья как известно поставляются только после получения денег.
Идём в мой кабинет играть в домино. Ради объективности сообщу, что я в узле связи "главный" и единственный инженер, но все большие специалисты уехали, а я "рак на безрыбье", в советские времена считавшийся стопроцентным чайником. Долго играть нам с Маликом не дают, в дверь стучит шеф, быстро прячем домино в ящик и открываем её. Начальник с подозрением смотрит на наши физиономии и думает, что застал связистов за распитием спиртного. Шеф велит Малику идти на линию и я остаюсь один в своём кабинете. Непрерывно звенит звонок на коммутаторе и наши телефонистки всё время кого-то с кем-то соединяют и "находят" (даже на квартирах "вторых - третьих жён"). В те времена, когда одни люди не могут прокормить свою единственную семью, другие заводят по две-три и почти не скрывают этого. Однажды я сидел за коммутатором (телефонистка вышла) и позвонил некий персонаж.
- Соедините меня с Алиной – потребовал он.
- С какой Алиной? – спрашиваю у человека.
- Как это с какой?! С Алиной! Немедленно соедините! – закричал персонаж. Оказалось, что Алина - это его пассия. В обязанности рабов всегда входило знать всех «жён» господина по именам…
Иду в большой зал, где у нас вся аппаратура. Дежурный техник отпросился домой - разболелся, а денег на лекарства нет. Разговариваю по телефону с монтёром, измеряю состояние линии прибором, а Малик ищет повреждение, но найти пока не может. Вот уже половина пятого, а в пять мимо нашего офиса проедет дежурный автобус. Но начальник говорит: «как устраните повреждение, так и пойдём домой". Я иду "помогать" монтёру, вешаем на столбе конденсатор ёмкостью в один микрофарад. У шефа на приборе начинает показывать "телефон".
- А чего абонент не отвечает? - спрашивает начальник.
- Не знаю, наверно его на месте нет - говорит со столба, улыбаясь, монтёр. Телефон мы завтра сделаем, а сейчас пора уже бежать на дежурный автобус. Вот и пять часов, автобуса нет, пять пятнадцать – автобуса нет, но говорят, что он не стал подниматься к нам, ведь бензина мало. В пять тридцать мимо проезжает, блестя поверхностями, чёрный Мерседес руководителя всей нашей угольной катавасии. Поднимаем руки, но босовоз конечно же не останавливается - куда уж нам в “калашный ряд”. В шесть часов нахально залазим в чужую вахтовку, на нас сердито смотрят, но пока не гонят. Пол, потолок, стены и деревянные скамейки в вахтовке покрыты толстым слоем угольной пыли - рабочие везут домой уголь в мешках. Раньше государство бесплатно развозило уголь для отопления домов рабочих, а теперь рабочие вынуждены воровать уголь. Вероятно сами у себя - им выдали какие-то бумажки типа акций, правда, потом сказали, что бумажки недействительны и что весь пакет акций находится в других руках. Большинство многоэтажных "благоустроенных" домов отапливается буржуйками и готовить, когда света нет, на чём-то тоже надо. Жители, не имеющие возможности “добыть” угля, обогреваются самодельными электроплитками из двух кирпичей. Из-за перегрузки частенько выгорает проводка в домах и случаются пожары.
Впрочем, некоторые из рабочих, везущие уголь в сетках, пропьют его в ближайших от остановки "кабаках". Короб вахтовки низкий и я трусь макушкой о потолок. Зацепившись за обугленный лист потолочной обшивки руками (вахтовка недавно горела), я стою и думаю: "Отчего же всё развалилось? Может это мы виноваты? Или кто? Трое в пуще? Неужели виноват В. П. - мой коллега, которому при переезде в Россию дверью товарного вагона раздавило голову? Или одинокие старики, дети которых были вынуждены уехать в Россию? Или Гоголь чем-то виноват, если больше нет в моём родном городе улицы его имени? "
Но вот мы уже приехали, торопливо вываливаюсь из вахтовки и иду домой через центр города. Вот здание городской администрации, а над главным входом висит большущий портрет президента. Вместо лица интеллигента нарисовали лицо зажиревшего восточного диктатора. Наверное, руководителям администрации хочется, что б так и было. Легко быть чиновником при диктаторе, воздавай ему хвалу почаще и других заставляй это делать, тогда ты надолго сохранишь своё прибыльное место. А когда у власти президент, то проводятся какие-то дурацкие выборы. Глядишь, выберут другого и сладкой жизни конец. Впрочем, это маловероятно - как-то мне рассказывали, как на выборах в парламент руководитель городского избирательного округа запросто отобрал у одной партии 20 процентов голосов. Ещё один интересный факт: перед выборами президента, все предприятия города перевели деньги в избирательный фонд президента. Самое забавное, что переводы отправили даже те предприятия, которые давно не работают, а занимаются лишь распродажей своего оборудования. Многие начальники посылали два перевода, от имени предприятия и от себя лично (в знак исключительной лояльности). Все переводы прошли залпом за одну неделю, потому что руководителям сказали в акимате: «Бог велел делиться и президент тоже». А рабочим предприятий по-прежнему говорили, что денег на зарплату нет.
Однажды, отъезжающие в Россию специалисты, рассказали мне историю про преподавателя одного ВУЗа. Они учились заочно и, что бы сдать зачёт, подходили к этому преподавателю между сессиями с зачётной книжкой. Внутри книжки лежали 25 рублей – стандартный тариф. За преподавателем закрепилась кличка «четвертак». Ну конечно же - всё это злобная бездоказательная брехня, но когда я читал биографию одного президента, то оказалось, что он работал именно в том ВУЗе и именно в те годы, когда учились эти люди. Но что-то я отвлекся, однако…
Иду дальше, вот главная площадь и недавно поставленный памятник великому деятелю, который родился неподалёку от нашего городка. Став руководителем республики в советское время, он немало сделал для своего народа. А ещё первым кинул неофициальный клич, помогать своим. Если в институте рядом учились, два молодых человека, то шанс получить назначение в столицу и в областные центры, имел студент коренной национальности. Конечно же нужно было создавать национальные кадры, тем более преподавание часто велось, только на русском языке и коренным студентам было тяжелее учиться. Но что это, если не национализм?
На постаменте памятника этому деятелю раньше стоял Владимир Ильич, а когда Ильича убирали, то пригнали кран, но крановщик, увидев Ленина, сбежал. Он боялся, что его побьют пенсионеры-ленинцы. Ильича стащили с постамента верёвкой и отвезли в школу. Когда памятник устанавливали в школьном дворе, голова вождя отвалилась и упала на голову учителя физкультуры. Когда учитель попал в больницу, то над ним долго смеялись сопалатники.
- Кто тебя так отделал? – спросили учителя.
- Ленин – ответил педагог…
Выбравшись из мыслей, замечаю, что добрался до дому. Во дворе отец растягивает шланги и набирает воду во все имеющиеся ёмкости - впервые за две недели пошла вода. Насос, качающий воду в город, в последние годы ломается каждый месяц. На веранде мама готовит ужин на самодельной электроплитке, а газовая плита уже 5 лет служит тумбочкой. Баллоны с газом иногда продают на базаре, но стоят они так дорого!
Когда мы сели ужинать, отключили свет, а чайник ещё не успел вскипеть, так что обойдёмся без чая. Судя по всему, света не будет до утра. Жалко, я хотел посмотреть вечерние новости на ОРТ. Это единственный канал российского телевидения в городе, но недавно и его стали включать только с восьми вечера до двенадцати ночи. Говорят, что нет денег заплатить за трансляцию. Передатчик канала РТР сломался, а деньги на запчасти никто выделять не хочет.
Подключаю радиоприёмник к старому аккумулятору и нахожу «Маяк». Его слышно, как из-под земли, так как сигнал идёт из самой России (местные ретрансляторы давно отключены). Сильные помехи мешают, что-либо разобрать и остаётся только отправится спать. Но с улицы вдруг доносится звук подъезжающей машины, это приехали энергетики. Оказывается выбило автомат в подстанции, ведь он не рассчитан на такую нагрузку. Самодельные электроприборы потребляют слишком много энергии. Рассерженные жители улицы ругают начальника линейно-распределительной сети, а он говорит им, что все они воры. Действительно электричество воруют многие, а где взять столько денег, если люди и готовят на электроплитках, и ими же зимой отапливают жильё.
Загорелся свет и земляки расходятся по домам, смотреть телевизоры. Посмотрев российские новости, включаю республиканские, а нашим телевизионщикам не велено портить людям нервы. Они старательно ищут позитивные факты и хорошие новости. Одно только плохо, у южных границ республики опять собираются банды Джумы Намангани. Прошлой осенью его боевики были всего в нескольких десятках километров от нашего города.
- Не волнуйся он сюда не придёт, здесь уже грабить нечего – шутили коллеги, когда мы вчера обсуждали эту тему.
Вот уже ночь и устав от тревожных мыслей, иду спать. Через пять минут мне уже снится наш с друзьями весенний поход в горы. Лёжа среди травы, на склоне горы, я слушаю пение птиц…
P.S.: c тех пор прошло много лет, а в моей жизни произошло много перемен: сначала я сменил место работы, а потом и место жительства. Помню, как в последний раз заходил в гости к своему другу, работавшему в том предприятии. Случилось это зимой и я был тепло одет, но всё же поёживался от сильного мороза. Мы поднимались вверх по обледеневшей дороге к помещению телефонной станции, но мой коллега почему-то всё время ступал по льду, а не по заснеженной обочине, где идти было не так сколько. Поглядев на его ноги, я понял причину сего – мой земляк был обут в низенькие галоши, а от мороза его ступни «защищали» только тонкие китайские носки!
Помещение АТС, как и прежде не отапливалось (не считая убогой электропечи в углу большого зала). «Зарплату», как сообщил мой коллега, давали по обычному графику: 2–4 доллара перед новым годом, 2-4 доллара на восьмое марта (только прекрасному полу), 2-4 доллара на день связи, 2-4 доллара на день шахтёра, 2-4 доллара перед новым годом и т.д. (суммы в долларах переведены по курсу из местной валюты). Иногда под зарплату отпускали мешок муки или мешок пшеницы. В счёт зарплаты можно было, если повезёт, выписать одну – две тонны угля, но потом вывозить и грузить уголь за свой счёт, отдав сумму равную 3-м «получкам». Или продать коммерсантам на месте, скинув, как минимум треть цены.
P.S. P.S.: однажды я позвонил на родину и узнал, что мой друг попал в больницу и умер…
